Невинный Пруденций - Страница 23

К оглавлению

23
тихом огне, и брачное ложе готово… и я жду моего господина!

— При этом Мелита протянула обе руки к Пруденцию, но он отвернулся отнее и, поведя вкруг как бы утратившими зоркость глазами, нетерпеливовоскликнул:

— Подожди!.. и скажи мне: где же это яйцо дикой птицы?

— Я разбила его, — отвечала Мелита. — Поди отдохни, господин мой, наложе… Ведь я сама его стлала для тебя, моего господина… А после тыбудешь есть самые вкусные кушанья.

— Ах, это все пустяки!.. Подавай мне сейчас все, что там кипит илипечется!

— Кушанье все еще не готово.

— А это же что здесь такое дымится в глиняном блюде?

— Это подлива к бобам и загородки из теста для разваренного мяса…

— Вот я и съем сейчас всю эту подливу и все загородки из теста…

И он потянул к себе блюдо с подливой и начал лакать ее и грызтьзагородки, не обращая никакого внимания на Мелиту, которая этим временем всеудалялась тихо назад и, наконец, вовсе исчезла, так что с этой порыПруденций и Марема напрасно искали ее на утесе. С нею вместе ушла и ладья,которая была спрятана в бухте, и теперь Пруденций с Маремой были отрезаны отвсего остального мира.

Они напрасно обегали со всех сторон скалу и искали Мелиту, — она, безсомнения, оставила их и скрылась, а они остались вдвоем и не видели никоготретьего до тех пор, пока возле Маремы сразу раздались два голоса двухноворожденных ею близнецов… В этот день Пруденций, сошедший вниз ссвертком белья, которое он должен был вымыть для своих двух близнецов и дляМаремы, — заметил на море точку, которая как будто переменяла свое место…А еще через несколько дней Пруденций увидал, что на глине скалы над самоюбухтою было начертано чем-то острым: «Мелита приветствует Пруденция и Маремус детьми их и желает им согласия и добродетельной жизни». Еще же через месяцПруденций увидел ладью еще ближе и видел, что на ней были две женщины и чток ней из-за скал подошла другая ладья и на эту перешла одна из двух женщин,и теперь та лодка, на которой сидели две женщины, стала удаляться, а та, накоторой осталась одна, — приближалась к утесу.

Пруденций скоро узнал по окраске, что эта лодка его и Алкея, котораяисчезла с той ночи, как удалилась Мелита… Пруденций сказал об этом Мареме,которая сидела тут же, возле него, на берегу моря и держала на каждом изсвоих колен по здоровому смуглому ребенку, из которых каждый завладел однойгрудью своей матери и так жадно сосал, что молоко выбегало у него обратно изуст и крупными белыми каплями скользило по смуглой груди Маремы… Но Марематеперь этого не замечала, потому что она следила за лодкой, и вдругвскричала:

— Радуйся, милый Пруденций!.. К нам приближается мать твоя, вдоваЕфросина… Мы не останемся одни здесь, и наши дети не будут жить дикарями.

— Да, — отвечал ей Пруденций, — и я теперь вижу: это мать моя, вдова Ефросина!.. Кто передал ей нашу ладью и кто указалей путь к нам?

— Конечно, Мелита. Это она удалилась на другой ладье с своим другомЭрминией… Они христианки.

Пруденций задумался и, следя за приближением лодки, которою, несмотряна свои годы, хорошо еще правила вдова Ефросина, сказал, склоняясь к Мареме:

— Вот все, кто страстно любит наслаждения жизни, всегда рассуждают, чтобудто галилейское учение не годится для жизни… А припомни-ка все, что былос нами, и выйдет, что вперед дальше всех видела одна Мелита. Я перед нею такмалодушен, что не мог бы идти с нею рядом. Как хорошо, что она не связаласебя узами брака с таким посредственным человеком, как я!.. При разностивзглядов и мыслей мы не нашли бы в союзе согласья и мира, а с тобой мысчастливы… Ее дух слишком высок и серьезен — он слишком беспощаднопобеждает плоть. Ты же и я… мы смотрим проще… Я не знаю, как этослучилось, как я все любил так сильно Мелиту, и теперь вижу, что онанесродна мне, а ты мне гораздо милее Мелиты… Я хотел скрываться здесьвечно с Мелитой, — потом мне так хорошо было здесь же с тобой, и теперь… яоднако же радуюсь, что мать моя нас разыскала и мы не останемся в вечнойразлуке с людьми… Весь круг мыслей во мне перешел, — все переделалось снами именно так, как говорила Мелита. Верно, надо ей верить во всем.

— Да, она умная женщина.

— Надо считать дух, а не плоть владыкою жизни и жить не для тех чувств,которые научают нас особиться от всех прочих людей…

— Правда, Пруденций.

— Пусть так и будет, и когда мы уклонимся от этого… пусть мы сами небудем на своей стороне. Если мы погрешим, то не станем извинять себя иделать себе пояса из листьев, потому что прятаться — это хуже чем нестьпорицание, которого заслуживаешь.

— Я согласна, — отвечала Марема.

— Да, всегда мы с тобою согласны! Какое это счастие для обоих нас!..

— И для наших обоих детей, — показала Марема на близнят, которых ужиздали увидала бабушка их, вдова Ефросина, и начала улыбаться всем и вконце, бросив весло, закричала:

— Вот так ребята! Этаких я еще не встречала.

notes

1.

Книд — город в древней Греции, упоминается в гимнах Гомера.

2.

Боги Аида — боги царства мертвых; в греческой мифологии Аид —властитель подземного царства, куда тени людей отходят после смерти; Аидтакже подземное царство мертвых.

3.

Лида — древний город Лидда, находившийся недалеко от Иерусалима; вЛидде рано образовалась христианская община.

4.

Сидонянка — жительница финикийского города Сидона.

5.

Трирема — в древнем Риме судно с тремя ярусами гребцов.

6.

23