Невинный Пруденций - Страница 22

я тебе должен дать доказательство, что я ни с чем не сравню твою любовь…или я здесь умру от голода.

Но Мелита все убирала покои и не пришла к нему на его зов, и Пруденцийтак протомился до вечера, когда увидал возвращающуюся Марему и закричал ей:

— Мои мучения превзошли уже всякую меру…

— Ты старайся не думать…

— Ах, не могу! не могу я не думать — голод жесточе всевозможныхмучений… Я боюсь, что я не доживу до утра…

— Старайся уснуть… пусть во сне тебе снится Мелита.

— Ах, я уже пробовал спать… и во сне то же самое снится… Есть хочу,есть хочу! Страшно, Марема, мне, страшно! У тебя там где-нибудь, верно, естьптичьи яйца — брось мне одно из них, я умираю.

— Не смею, — отвечала Марема и скоро скользнула в пещеру, которая былаосвещена многими огнями и поразила Марему своим неожиданным великолепием.

— Что это будет? — спросила Марема.

— Завтра здесь будет свадебный пир, — отвечала Мелита.

— Свадебный пир!.. О Мелита! остерегись, чтобы это не был похоронныйобед.

И, сказав это, Марема присела и, опустив руки и голову, зарыдала.

— О чем ты так плачешь? — спросила Мелита.

— Я сейчас видела Пруденция и слышала его стоны… Его мучает голод, ион умирает.

— Но ведь его раньше мучил еще иной голод…

— Нет, голод желудка страшнее всякого другого томленья.

— Полно, Марема. Ведь и я тоже не ем. Марема достала из-за туники яйцоморской птицы и сказала:

— Я целый день провела безуспешно и насилу достала всего два яйца.Одно, — признаюсь тебе, — съела сырое, и оно мне от голода показалосявкусно. Съешь ты это другое. Его просил у меня Пруденций, но я не дала ему.

— И мне оно тоже не нужно: я терплю то же, что терпит Пруденций! — и сэтим словом Мелита взяла из рук Маремы яйцо и бросила его об пол.

— Здесь есть много съестного, — добавила она, — но я ничего некасалась. Я по себе размеряю, что он может снести без вреда для его жизни.Ляг и усни, а завтра с утра станем готовить обед, и ввечеру разрешится все,что так долго и мучительно длилось.

XIX

И вот прошла ужасная ночь, которая всем показалась долга бесконечно ивсех истомила. Настало тяжелое утро. Обе женщины рано проснулись, и Марематотчас же выбежала, чтобы взглянуть на Пруденция. Юноша изменился в этупоследнюю ночь сильнее, чем во все протекшее время: лицо его сделалось сероеи маленькое, оба глаза ввалились и казались совершенно круглыми, а губыпочернели, и из-за них виднелись два ряда белых зубов, как будто ослабнувшихв деснах, и воспаленный язык и гортань… Голод его догрызал, — Пруденцийуже не имел сил и стонать; он сидел, прислонясь ко входу, и тихо качался,придавливая исхудалыми руками опустошенный живот.

Напрасно Марема хотела его утешить и говорила ему о близости счастья вобладанье Мелитою, — Пруденций не отвечал ей ни слова.

Когда же Марема сказала об этом Мелите, та отвечала:

— Это так должно быть! Когда зло не хотят победить рассудком, то онопобеждается страданиями. Но не будем говорить об этом, а давай скорееприготовлять все лучшие кушанья, какие умеем.

И они отобрали из всех запасов все, что было лучшего, и стали готовитьвсе блюда, какие умели. Это требовало немало трудов, и приготовления еще небыли совсем кончены, когда солнце стало спускаться за скалы. Тогда Мелитасказала Мареме:

— Оставим на время мяса и плоды — пусть хорошенько томятся на углях, амы пойдем под ручей — омоемся свежей струею воды и оденем лучшие нашиодежды.

Марема пошла с нею и удивилась, что когда они вышли из-под обливанья,то Мелита открыла принесенную скляницу драгоценных духов и неожиданно вылилавсю ее поровну на свои волосы и на волосы Маремы, и при этом сказала:

— Я хочу сделать так, чтобы мы обе имели вид невест. И затем,возвратившись в пещеру, Мелита стала спешить уборкой стола — расставилакувшины с разноцветным вином; разложила фрукты на листьях, и подливы кмясам, и загородки из теста в глиняных блюдах; а потом засветила огни,открыла постель и стала между ней и столом, одетая в самые пышные платья, аМареме сказала:

— Приставь скорей лестницу и поди и скажи Пруденцию, что я егоприглашаю сойти.

Марема исполнила это в одно мгновение, но когда она вошла в верхнююпещеру к Пруденцию, то увидала его в ужасном изнурении — он уже не сидел, алежал и на вопросы мог отвечать очень не скоро и очень невнятно. Он толькотихо махал рукою и давал чувствовать, что для него ничто не важно, кромеголода, которым он истомился.

Долгоожидаемое приглашение Мелиты нимало его не оживило и необрадовало.

— Ведь это настал час твоей радости! — говорила ему Марема, но онтолько отмахнулся рукою и, обратясь в сторону, прошептал:

— Куда… же… ты дела… яйцо… морской чайки?

— Что тебе теперь до яйца чайки… тебя ожидает роскошный стол и… ещебольше роскошные ласки Мелиты!.. Встань скорее на ноги — я помогу тебе сойтис лестницы.

Он стал подниматься, но закачался, упал и сказал:

— Я не в силах.

Тогда живая Марема схватила Пруденция, как дитя, на свои сильные руки,снесла его с лестницы, опустила на землю и, дав ему оправиться, подвела егопод руки ко входу в освещенную пещеру, где в сиянье огней стояла блестящаякрасотой и убором Мелита. Она встретила Пруденция с ласковой улыбкой исказала ему ласковым голосом:

— Привет мой тебе, господин мой Пруденций! Входи и будь здесьвластелином всего, что ты видишь. Ты перенес испытанье, и зато я даю тебенадо мною всякое право… Пир изготовлен… последние блюда скоро поспеют на