Невинный Пруденций - Страница 2

себя в безопасности, а Гифас погиб!

— Это было так, — отвечал Алкей, — что на нас напали две ладьиграбителей, и мы долго от них оборонялись, но я бил сильнее и могзащищаться, а Гифас не успел уклониться от одного удара в голову и упал вводу с раздробленным черепом.

— А как же ты мог спастись?

— Я увидал, что мне одному уже нельзя защищаться, и бросился в воду,чтобы меня тоже почли убитым. В воде я схватился руками за киль и держалсядо тех пор, пока грабители, опустошив нашу лодку, кинули ее на произволветра. Тогда я снова вскарабкался в лодку, поставил порванные паруса и, взявруль, достиг кое-как до нашего берега.

Мелита выслушала рассказ мужа и ничего ему более не возражала, но Алкейзаметил по лицу жены, что она как будто сомневается в его рассказе, и,отведя свои глаза от ее взора, добавил:

— Я не могу теперь говорить тебе в подробностях, как все это случилось,да ты и не могла бы всего понять, потому что это совсем не то, — что твоямузыка или твои вышиванья, а я тебя попрошу лучше, чтобы ты оказала мненеобходимую помощь: облегчи мне чрезвычайно тяжелое дело.

— О, сделай милость: я готова сделать все, что в силах, — отвечалаМелита.

Тогда Алкей ей открылся, что он, человек неустрашимый в борьбе с мореми разбойниками, очень боится видеть женское горе и слушать стенания и вопли,и для того он просит Мелиту, чтобы она пошла к Ефросине и открыла ей ужаснуюновость о смерти ее мужа и о погибели значительной доли их состояния,бывшего в лодке.

Мелита сказала, что она это сделает, и поручивши Мармэ позаботиться отом, чтобы вытопить баню для мужа, сама оделась и пошла тихо к вдовеЕфросине.

Вдова Ефросина, — получив от Мелиты печальную весть о смерти Гифаса,предалась обычному плачу и стенаньям, а потом надела одежды вдовства и,покрыв голову платом с неподрубленным краем, сказала Мелите:

— Теперь я не могу спать во всю ночь, и, обнявшись с сыном, мы до утрабудем плакать с ним о Гифасе; а утром рано я пошлю Пруденция обойти все нашеселение и позвать всех на берег моря на то самое место, с которого муж мойГифас в последний раз отплыл вместе с Алкеем. Ты же Алкею скажи, чтобы он втот же час пришел на то место и всем рассказал, как все это случилось, чтомуж мой погиб, а Алкей один живым возвратился. Я теперь в таком огорчении,что ничего сама понять не могу, и не в силах придумать, что мне делать ссудном, в котором есть половинная доля Гифаса и только другая половинапринадлежит Алкею. Пусть весь народ из селения оберется, пусть все людиуслышат печальную повесть, как ее Алкей нам расскажет, и затем пускай людиобсудят, как нам жить дальше или как нам удобнее рассчитаться и разделитьсяс Алкеем.

Мелита нашла желание вдовы Ефросины совершенно основательным и,возвратившись домой, известила об этом Алкея. Он принял это спокойно, какчеловек, у которого совесть чиста и которому нечего опасаться рассказатьперед всеми о том, что случилось.

Он поблагодарил жену за то, что она приняла на себя тяжесть объявлениягоря вдове Ефросине, и уснул крепким сном в объятиях Мелиты. Но его крепкийсон, однако, не раз прерывался какой-то тревогой, и дремотный голос Алкеяпрямо на ухо Мелите называл имя Пруденция.

IV

Люди селения собрались у пристани и сели одни на желтом песке, а другиена серых камнях, а вдову Ефросину посадили на опрокинутую лодку, и тут же уног ее сел красивый сын ее, невинный Пруденций. И мать и сын были босы и впечальных одеждах с неподрубленным краем. Посредине круга, которыйобразовали собою люди, усевшиеся перед опрокинутой лодкой, на которойпоместили Ефросину, стоял Алкей и рассказывал, как было дело, что напали наних в море неизвестные люди и одолели их и товар их заграбили, а Гифасаубили и бросили в море.

Словом, Алкей сказал людям то же самое, что раньше сказал он жене, ирассказ его на всех произвел такое же неясное впечатление, как на Мелиту. Икогда речь Алкея была кончена, все мужчины остались на время в молчании, апотом один из них, самый старейший в селении, молвил:

— Я бы так рассудил, что в море бывают всякие беды, и что случилось сГифасом, того уж теперь не поправить, а надобно думать о вдове Ефросине и оботроке, сыне Гифаса, которые остались в живых и которых здесь видим всеперед собою, босых и в печальных одеждах с неподрубленным краем. Пусть,находясь нынче в царстве теней, Гифас не будет смущаться за то, что здесьбудет с ними и с их достоянием, которого нам нельзя разделить безобидномежду Алкеем и сыном Гифаса. Пусть все, что у них вместное было там, иостанется общим, пока отрок Пруденций достигнет возраста мужа, и тогда онисами разделятся с Алкеем, а до тех пор пусть все по-старому останетсявместе, и кораблей и товары, где они что поместили на время на пристаняхдальних.

В людях прокатило рокотом тихим:

— Да, это самое лучшее. Все так согласны, и пусть так и будет, ежелитолько вдова Ефросина на это согласна.

Вдова сидела с поникшей головою и отвечала:

— Я горем убита и полагаюсь на общее мнение. Тогда все решили, чтоАлкей должен взять к себе в дело Пруденция и обучить его торговле и всейморской жизни, а когда Пруденций придет в возраст, тогда с ним разделитьвсе, что нажито вместе с Гифасом и что вперед им придется еще к нажитомуприбавить.

Против этого только вдова Ефросина заметила, что сын ее еще оченьмолод, чтобы вверять его морю и обрекать на все случайности; но Пруденцийедва это услышал, как сам стал проситься, чтобы мать его отпустила с Алкеем,